Начало антиалкогольной кампании времен перестройки. Антиалкогольная кампания в ссср

16 мая 1985 года вышел знаменитый горбачевский указ «Об усилении борьбы с пьянством». Несмотря на то, что антиалкогольная кампания была свернута уже через 2 года, ее последствия ощущались вплоть до конца 90-х.

Неотложные меры

Приступая к реализации антиалкогольной программы власти, что называется, взяли с места в карьер: цены на алкоголь подскочили в 2,5-3 раза, были закрыты 2/3 точек торгующих спиртным, а максимальный штраф за распитие горячительных напитков в общественных местах достиг 100 рублей.

Следует признать, что драконовы меры имели под собой основание. Ситуация с пьянством в СССР к середине 80-х достигла критического уровня. Только по официальным данным в стране насчитывалось около 5 млн алкоголиков, среди них немало женщин. Пьянство порождало низкий уровень производительности труда, увеличение количества ДТП, рост числа брошенных детей и многие другие проблемы.

По данным Института социологии Академии наук СССР, ежегодный ущерб народному хозяйству от злоупотребления спиртным оценивался в сумму от 80 до 100 миллиардов рублей. Ситуация требовала неотложного вмешательства высшего руководства страны.

Есть результат

Несмотря на существенные перегибы антиалкогольная кампания принесла ряд положительных результатов. За два года ограничительных и запретительных мер удалось повысить рождаемость (в среднем на 500 тыс. в год), причем ослабленных новорожденных стало на 8% меньше, а также увеличить продолжительность жизни (на 2,6 лет). По подсчетам демографов, сухой закон помог сохранить жизни по меньшей мере миллиона человек.

Благодаря борьбе с пьянством удалось наладить трудовую дисциплину: прогулы и технические простои сократились примерно на 41%. Заметно улучшилась статистика по дорожным происшествиям и несчастным случаям на производстве - количество инцидентов снизилось примерно на 30%, а преступность уменьшилась на внушительные 70%.

Не напьемся, так отравимся

И все же вреда антиалкогольная компания принесла больше, чем пользы. Резкое снижение выпуска алкогольной продукции привело к огромным очередям, в некоторых регионах появились талону на водку, а из-за разросшихся масштабов самогоноварения талоны были введены и на сахар.

Вследствие тотального дефицита спиртного повсеместным явлением стало употребление суррогатов: аптечных настоек, одеколона, технического спирта, антифризов. Дефицит сахара и дрожжей никак не отразился на производстве самогона, который зачастую был самого низкого качества.

Несмотря на то, что количество людей, отравившихся алкоголем заметно снизилось, эти показатели с лихвой компенсировала интоксикация от употребления суррогатов и неалкогольных дурманящих веществ. Именно в это время расцвела наркоторговля, которая не мешкая заполнила образовавшийся вакуум.

Последствия сухого закона с новой силой отзовутся в 90-е, когда бывшие республики Советского Союза захлестнет «алкогольное цунами». Никем не сдерживаемый поток импортного алкоголя сомнительного качества приведет к небывалому росту потребления спиртного - 16,2 литра в год на душу населения, что станет едва ли не самым высоким показателей в мире.

Зависимый бюджет

Антиалкогольная кампания стимулировала рост теневой экономики, и, как следствие, привела к накоплению первоначального капитала спекулянтов, ежедневная прибыль которых могла доходить до астрономических 200% процентов.

А вот государственный экономический сектор от сухого закона имел лишь потери. К 1985 году оборот алкогольной продукции давал до 25% поступлений в бюджет, за счет высокой стоимости спиртного государство могло дотировать цены на хлеб, молоко, сахар. Только за первый год антиалкогольной кампании казна недосчиталась минимум 37 млрд рублей.

Помимо экономических проблем СССР получил осложнения в международных отношениях. Из-за отказа закупать вино Болгария, Румыния и Венгрия предъявили советскому руководству претензии, предложив заменить алкогольную продукцию другими товарами, чтобы как-то компенсировать убытки.

Лозу под корень

Всего за несколько лет решительной борьбы с пьянством непоправимый урон был нанесен отечественному виноделию. По официальным данным, было уничтожено до 30% виноградных плантаций - на треть больше, чем их погибло за период ВОВ.

К 1990 году площадь виноградников в РСФСР с 200 тыс. Га сократилась до 168 тысяч, а годовой сбор винограда по сравнению с периодом 1981-1985 годов упал с 850 тыс. до 430 тыс. тонн. Молдавия пострадала больше - там выкорчевали свыше 80 тыс. Га виноградников из 210 тысяч имевшихся.

В Крыму под угрозой закрытия оказался знаменитый винодельческий комбинат «Массандра» с самой большой в мире коллекцией вин. Один из идеологов антиалкогольной кампании Егор Лигачев во время посещения завода сказал: «Эту винотеку надо уничтожить, а „Массандру“ закрыть». И только звонок первого секретаря компартии Украины Владимира Щербицкого Горбачеву позволил спасти уникальный комбинат.

Массовая вырубка виноградников привела к тому, что в Молдавии, на Кубани и Северном Кавказе были полностью уничтожены некоторые коллекционные сорта винограда, например, «Еким-Кара», из которого производилось вино «Черный доктор».

Большой удар был нанесен и селекционной работе. Многие талантливые селекционеры подверглись травле со стороны партийной номенклатуры. Один из них - Павел Голодрига - профессор, доктор биологических наук, директор Всесоюзного научно-исследовательского института виноделия и виноградарства «Магарач». Безуспешные попытки убедить Горбачева прекратить уничтожение виноградников вынудили ученого покончить жизнь самоубийством.

Массовое недовольство населения и начавшийся в 1987 году экономический кризис заставили правительство постепенно свернуть антиалкогольную кампанию. И хотя борьба с пьянством продолжалась вплоть до 1990 года, объем продажи и потребления спиртного стал неуклонно расти.

В мае 1985 года в Советском Союзе начинается новая массовая антиалкогольная кампания. Чтобы искоренить пьянство, в ход шли все средства: от пропаганды здорового образа жизни до вырубки виноградников. Однако результаты получились весьма противоречивыми, население было недовольно, и в скором времени кампанию пришлось свернуть. Автор сайт Николай Большаков вспоминает, как проходила эта кампания.

Новая кампания

Антиалкогольные кампании в Советском Союзе проводились не единожды. 1918, 1929, 1958, 1972 — все эти года ознаменованы массовой борьбой с пьянством. Но наибольшую известность получила кампания, инициированная Михаилом Горбачевым. Придя к власти, генеральный секретарь понимал, что потребление алкоголя стало массовым. В среднем на душу населения приходилось десять литров выпитого спиртного за год, и с этим надо было как-то бороться. Это прекрасно понимал не только новоиспеченный глава СССР, но и Егор Лигачев вместе с Михаилом Соломенцевым, которые стали идейными вдохновителями этой кампании. Грядущими планами Горбачев поделился с гражданами, когда посещал Ленинград во время своей первой поездки в должности генсека в мае 1985 года. А 7 мая вышло официально постановление № 410 «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма и искоренению самогоноварения» от Совета Министров. Именно с этого постановления начинается антиалкогольная кампания в СССР.

Михаил Горбачев вместе с Егором Лигачевым — одним из вдохновителей кампании

Наступление по всем фронтам

У кампании тут же появился свой лозунг: «Трезвость — норма жизни». А самым громким рупором этого масштабного движения стала газета «Правда». «Следует считать совершенно недопустимым употребление спиртных напитков на работе, в общественных местах, расценивать такие случаи как аморальное, антисоциальное поведение, используя против пьяниц всю силу закона и общественного мнения», — писалось на передовицах этого издания.

Теперь из кинофильмов аккуратно вырезались сцены застолья и приветствовались безалкогольные свадьбы. Сам алкоголь можно было получить только строго в определенное время, а это от двух до семи часов дня, и строго в специальных магазинах. Были повышены штрафы за появление в нетрезвом виде, запрещалось пить при производстве. И по всей стране организовались общества трезвости и здорового образа жизни. Вообще планировалось постепенно сокращать производство водки на десять процентов каждый год, а винные изделия вовсе перестать выпускать к 1989 году. Потому антиалкогольная война нанесла большой урон винодельческой отрасли.

Очереди в магазины за спиртным били все рекорды

Антиалкогольная кампания нанесла сильный удар по винодельческой отрасли

В Молдавии и в Абрау-Дюрсо, где вино является традиционным товаром производства, и во многих других местах массово вырубались виноградники. По официальным данным, только в Молдавской ССР было уничтожено 80 тысяч гектаров виноградных участков.

Противоречивые результаты

Самая активная фаза кампании пришлась с 1985 по 1987 годы. Будет объявлено, что благодаря таким действиям удалось предотвратить более миллиона смертей. На деле производство спиртных напитков сократилось вдвое, а выпуск винной продукции был урезан на две трети. Но все эти акции по борьбе с пьянством негативно сказались на населении. Прежде всего, резко выросла спекуляция, многократно увеличился спрос на сахар и другие товары, среди которых была и зубная паста, и одеколон, и прочие спиртосодержащие продукты. В спекуляции обвинялся каждый десятый работник из сферы торговли, а к ответственности за нарушение продажи спиртного было привлечено более 60 тысяч человек.

Около магазинов повсеместно случались драки и большие очереди. Многие люди перешли на самогон. Также появилось много наркоманов и токсикоманов и среди взрослых, и среди молодежи. По данным МВД СССР, употребление самогона и других одурманивающих веществ привело к отравлению более сорока тысяч человек, из которых одиннадцать тысяч погибло. Число больных наркоманией выросло в два раза с 1985 по 1987 года.

Во время одного из антиалкогольных митингов

Было объявлено, что кампания спасла жизни миллиону людей

Кампания ударила не только по населению, но и по советскому бюджету, который и так в то время страдал от дефицита. В сумме государственная казна недополучила 19 миллиардов рублей из торговой сферы. А из-за потерь в производстве вина недосчитались еще 6.8 миллиардов. Недовольства по всей стране в итоге вынудили Михаила Горбачева сбавить обороты антиалкогольной кампании. Вскоре последовала отменена монополия государства на торговлю спиртных напитков, и борьба с пьянством постепенно ушла в никуда. Иван Лаптев, председатель Всесоюзного общества борьбы за трезвый образ жизни, потом напишет: «Пить на Руси меньше не стали, культура питья не повысилась, зеленый змий, отлежавшись в подвалах и погребах, так и остался лучшим другом советского человека».

Михаила Горбачева нарекли «лимонадным Джо» из-за борьбы с пьянством

Самого Михаила Горбачева нарекут в народе «минеральным секретарем» и «лимонадным Джо». Тем не менее, кампания была высоко оценена мировым сообществом. «Она отсрочила смерти миллионов людей, подвергавшихся опасности лишиться жизни в результате несчастных случаях, алкогольного отравления или самоубийства», — говорилось в одном из докладов ООН.

В условиях тоталитарного режима в Советском Союзе смена лидера и общая смена руководства в стране происходили, как правило, не в обстановке спокойной преемственности власти, а в состоянии глубокого политического и экономического кризиса. На нового руководителя не только значительная часть народа, но и многие люди из аппарата управления смотрели не просто как на преемника и продолжателя, а едва ли не как на спасителя страны и нации.

В этих условиях новому лидеру и новой команде важно было не только проводить свои начинания или реформы по всему фронту проблем, но и определить главное направление своих усилий. Еще В.И. Ленин давал совет своим ученикам и последователям – не разбрасываться на все дела, а определить основное звено, уцепившись за которое можно будет вытащить и всю тяжелую цепь проблем. В 1921 г. таким «основным звеном» Ленин считал, как известно, налаживание торговли, и в первую очередь нормальной коммерческой торговли между городом и деревней. Не буду вспоминать здесь о Сталине, у которого в разные годы его почти 30-летнего правления были разные приоритеты. Н.С. Хрущев начал свое «великое десятилетие» с попыток резко поднять уровень сельского хозяйства, в том числе с подъема целины и внедрения кукурузы, с прекращения политических репрессий, с реабилитаций, а потом и с осуждения «культа личности» и его последствий. Л.И. Брежнев начал свое 18-летнее правление с призывов к стабильности, к отказу от ненужных и чрезмерно радикальных реформ, с осуждения «субъективизма» и «волюнтаризма» и с новых призывов о подъеме сельского хозяйства. Ю.В. Андропов начал свое недолгое правление с призывов к порядку и дисциплине, с борьбы против коррупции и с небольшого снижения цен на водку. Все ждали поэтому, с чего начнет свое правление Михаил Горбачев; его призывы к ускорению и к работе по-новому были слишком абстрактны и бессодержательны.

Первым советским министром, который был приглашен для доклада и беседы к только что избранному Генеральному секретарю, был многоопытный 74-летний министр финансов СССР Василий Федорович Гарбузов, который занимал свой пост с 1960 г.; он возглавлял финансы страны дольше, чем любой другой министр финансов в истории России и СССР. Главным поручением, которое было получено Министерством финансов от нового партийного лидера, было предложение изыскать такие дополнительные источники доходов для бюджета, которые могли бы заменить доходы от продажи алкогольных напитков. Гарбузов не привык спорить с партийными лидерами, и он честно пытался вместе со своими заместителями что-либо придумать. Однако все многочисленные предложения по поводу каких-то новых источников дохода оказались неэффективными. В 1980 – 1984 гг. бюджет получал от продажи алкогольной продукции около 70 млрд. рублей доходов, и заменить эту громадную по тем временам доходную статью было просто нечем. Это не остановило М. Горбачева. 17 мая 1985 г. был опубликован первый Указ Президиума Верховного Совета СССР о борьбе с пьянством и алкоголизмом, который вскоре был дополнен множеством постановлений ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Началась печально знаменитая антиалкогольная кампания, которая стала и в сознании граждан страны, и в реальности главным мероприятием, которое связывали с именем М. Горбачева в первые три года его лидерства. К Михаилу Горбачеву надолго прилипла издевательская кличка «минеральный секретарь».

Основным методом при проведении этой кампании стал административный нажим. Продажа водки, всех крепких спиртных напитков, а также вина была сокращена во много раз. Если раньше спиртные напитки можно было купить в неограниченном количестве в любом продовольственном магазине, то теперь магазины, в которых продавались спиртные напитки, были строго определены, их было немного, и каждый покупатель имел право приобрести только одну или в крайнем случае две бутылки за один раз. Разумеется, возле всех таких магазинов сразу же возникли огромные очереди, в которых сотни людей стояли с утра до вечера. Производство спиртных напитков сократилось в несколько раз. Заводы по производству водки и винные заводы просто закрывались. В Крыму и в Молдавии начали выкорчевывать виноградники, так как виноград некуда было девать. Партийные руководители и все другие начальники любого уровня снимались с работы и исключались из партии, если их обнаруживали и задерживали в публичном месте в нетрезвом состоянии. Ко всему прочему цена на спиртные напитки была повышена, во всех ресторанах, кафе и барах продажа их была ограничена. Спиртные напитки запрещались на всех официальных приемах. Проводилась, конечно, и какая-то агитационно-пропагандистская кампания, создавались разного рода «общества трезвости», но главную роль играли административные методы, да и все директивы нацеливали в первую очередь на строгий административный нажим. Кампания по искоренению алкоголизма вызвала сильный всплеск недовольства у большинства граждан, которые чувствовали себя униженными примененным по отношению к ним грубым принуждением. Человек, который должен был давиться в очереди за бутылкой водки в течение нескольких часов или был вынужден покупать ее втридорога у спекулянта, почти автоматически становился критиком и противником нового советского и партийного лидера.

Для меня, как для историка, проведение такой жесткой административной антиалкогольной кампании казалось нелепым и глупым начинанием. Кампании по принудительному введению «сухого закона» предпринимались в прошлом в разных странах мира, и все они завершились провалом. Многолетняя кампания такого типа в США привела к возникновению в этой стране разветвленной мафии и была в конце концов отменена. «Сухой закон» в России был введен во время Первой мировой войны, и он продолжал действовать в первые годы Советской власти. Производство и продажа водки в СССР были возобновлены государством именно для того, чтобы пополнить бюджет, а не карман спекулянтов и самогонщиков. Разнообразные ограничения на производство и потребление крепких спиртных напитков действуют и сегодня в Швеции и Финляндии, но это не «сухой закон».

Нет необходимости доказывать вред от алкоголизма. Однако было бы крайне наивным видеть именно в водке первопричину пороков советского общества. Алкоголизм – это симптом общественных болезней, но не их причина. Знаменитый русский сатирик М.Е. Салтыков-Щедрин писал еще 150 лет назад: «Отчего наш мужик ходит в лаптях? Отчего в деревнях царствует такое сплошное, поголовное невежество? Отчего мужик почти не ест мяса и даже скоромного масла? На все вопросы историографы заладили одно: все от нее, все от проклятой сивухи... О! Если бы это было так! Если б можно было с помощью одного ограничения числа кабаков вселить в людей доверие к их судьбе, возвысить их нравственный уровень, сообщить им ту силу и бодрость, которые помогают бороться и преодолевать железные невзгоды жизни! Как легко было бы разом покончить со всеми безобразиями прошлого, со всеми неудачами настоящего, со всеми сомнительными видами будущего!» Большие тексты из Салтыкова-Щедрина ходили по рукам в Москве в 1986 г. как тексты «самиздата».

В стране не было ни одного общественного слоя, который поддержал бы начатую в СССР грубую и примитивную антиалкогольную кампанию. Да, статистика показала по итогам 1986 и 1987 гг. небольшое снижение смертности и рост рождаемости. Снизились и некоторые виды преступности. Но в это же время увеличилось число отравлений и смертей от употребления некачественной водки. В 1985 г. к уголовной ответственности за самогоноварение было привлечено около 100 тысяч человек, а в 1987 г. уже более 500 тысяч. Из продажи стал исчезать сахар. По данным МВД, в 1987 г. более 1,5 млн. тонн сахара было использовано в самогоноварении. Доходы бюджета от продажи спиртных напитков сократились в 1986 г. до 36 млрд. рублей – в 2 раза по сравнению с 1984 г. Однако и в 1986, и в 1987 гг. власти продолжали усиливать административный нажим и репрессии. Были приняты меры по полному прекращению производства плодово-ягодных вин. В 4 раза было сокращено производство пива, и очень многие пивзаводы были остановлены. Закупленное ранее импортное оборудование для производства пива было отправлено на металлолом. Но в это же время в стране быстро развивалась организованная преступность – российская мафия. Росла и контрабанда спиртными напитками: их везли в СССР и из Китая, и из Канады. Трудно было бы придумать худшее начало для перестройки.

Отмечая едва ли не как праздник 10-ю (в 1995 г.), 15-ю (в 2000 г.) и 20-ю (в 2005 г.) годовщины перестройки, большая часть авторов просто умалчивает о «сухом законе» М. Горбачева, который был тогда главным из начинаний нового лидера. Один из германских авторов, Вольфганг Хауг, в своих выступлениях и публикациях, напротив, пытался доказать, что антиалкогольная кампания была не только уместным и правильным, но даже идеальным зачином для перестройки, попыткой разрыва с прошлым, легитимизации грядущих реформ и даже единения всего народа для достижения демократизации на открывающемся пути в будущее. Решительно возражая этому немецкому апологету М. Горбачева, российский публицист Леонид Ионин справедливо замечал, что даже при самых абстрактных рассуждениях издалека нельзя оправдывать такую очевидную неудачу самого главного из начинаний перестройки в 1985 – 1986 гг. «Как можно не замечать того, как реально проводилась эта кампания, – писал Л. Ионин. – Не замечать гигантских очередей, где надо было простоять много часов, чтобы купить хотя бы бутылку вина. Не замечать драк из-за места в очереди или просто из-за бутылки водки. Не замечать необходимости оскорбительных справок о смерти родственника, чтобы купить водку на поминки. Не замечать сломанных биографий, когда человек шел из гостей и попадался на глаза милиционеру. Не замечать вообще того, что власть нанесла всем нам – и пьющим, и непьющим – смертельное оскорбление, поставив нас в унизительное положение алкоголиков, готовых на все, лишь бы добраться до рюмки. Ответом власти не могло быть ничего кроме озлобления и пассивного сопротивления. Властям скоро пришлось отступить. Но отступили они не на те же позиции, на которых стояли перед началом борьбы с алкоголем. Перестроечная пропаганда оказалась дискредитированной. Власть продемонстрировала и глупость, и бессилие. Вера в то, что она знает, что делает, и умеет это сделать, оказалась подорванной. Худшего начала реформ нельзя было придумать. Думаю, что с этого времени как перестройка, так и ее вождь были обречены на поражение». Сказано резко, но в основном справедливо. Егор Кузьмич Лигачев лишь в последних разделах своих обширных мемуаров попытался как-то оправдать свою настойчивость и решительность в борьбе против алкоголизма. «Мы должны были откликнуться, – писал он, – на поток писем – в основном от жен и матерей, – в которых убитые горем женщины проклинали пьянство, уносившее жизни их сыновей и мужей. Не обращать внимания на громкий стон народа было уже невозможно. Без отрезвления народа было невозможно вести общественные преобразования. Да, антиалкогольная кампания принесла не только пользу, но и немалые издержки. Становилось ясно, что наскоком, с ходу давний недуг одолеть не удастся. Не снимаю с себя ответственности за то, что наши практические меры оказались чрезмерно жесткими, административными. Видимо, тут сработало нечто личное: как человек непьющий я психологически не был готов примириться с тем, что кто-то не может «завязать» с выпивкой, если резко ограничить возможности добывания спиртного. Показалось, что если приналечь, то погасить пьянство можно быстро. Вся эта кампания в жестком режиме длилась недолго, всего около двух лет. Потом пришло прозрение, и партия начала менять тактику, переносить акцент на разъяснительную работу, рассчитанную на дальнюю перспективу. В этой эволюции – от директивности к разъяснительности – я ничего страшного не вижу, она естественна. У наших оппонентов были разумные доводы. Однако отчетливо прослеживался и политический прицел лжедемократов в антиантиалкогольной кампании. Все можно простить, но только не злорадство в связи с неудачей очередной попытки одолеть застарелый народный недуг». Трудно комментировать подобного рода объяснения и оправдания. Крупнейший политик и второй человек в партии и у власти вдруг обнаружил, что у него есть не только подчиненные, включая и неразумный народ, но и политические противники, которые вовсе не будут склонны прощать ему столь очевидных ошибок и глупостей.

Михаил Горбачев в своих мемуарах признавал, что антиалкогольная кампания была очень грубой, что эта кампания имела очень тяжелые последствия, которые отразились и на его репутации. «Как только не ругали начальство, а больше всех доставалось генсеку, которого по традиции было принято считать ответственным за все. Так я получил кличку “минеральный секретарь”». Однако здесь же М. Горбачев попытался оправдаться, он обвинил во всех перегибах Егора Лигачева и Михаила Соломенцева, который в 1985 – 1987 гг. занимал пост Председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. Этим людям был поручен контроль за исполнением указов и решений, но они взялись за дело с неуемным усердием и довели его до абсурда. Да, конечно, он также виноват, он должен был вмешаться при первых же перекосах, информация о них до него доходила, и очень серьезные люди говорили ему о недопустимых искажениях. «Но мне помешала, – замечает М. Горбачев, – отчаянная занятость лавиной обрушившихся на меня дел – внутренних и внешних, а в какой-то мере и излишняя деликатность».

Наиболее подробно обо всех перипетиях антиалкогольной кампании, продолжавшейся более трех лет, писал в своих мемуарах Николай Рыжков. По его свидетельству, против этой кампании достаточно решительно возражали три члена Политбюро – Н. Тихонов, Г. Алиев и он, Н. Рыжков. Главными инициаторами кампании были М. Горбачев, Е. Лигачев и М. Соломенцев. «Мы понимали, что делаем глупость, мы видели, что эта кампания превратилась в фарс, мы возражали, но нас не хотели слушать. Мы хотели отстоять хотя бы пиво. Не тут-то было! Новый генсек и его ближайшие соратники по антиалкогольной кампании, используя моральный подъем вокруг нового лидера, стояли насмерть». Н. Рыжкову и другим пришлось отступить. В Совете Министров СССР не только исправно выполняли все директивы ЦК о борьбе с пьянством, но даже проводили совещания о том, как повысить эффективность всей этой кампании, и о том, не является ли также кефир алкогольным напитком. Только тяжелый экономический и финансовый кризис, который начал развиваться в 1986 – 1987 гг., среди причин которого были падение мировых цен на нефть, Чернобыльская катастрофа, неудачные экономические начинания, но также и последствия антиалкогольной кампании, вынудил М. Горбачева снова поставить на Политбюро вопрос о ходе этой кампании. Речь шла, в частности, о падении товарооборота в стране и двукратном росте очередей, которые отнимали у населения десятки миллиардов часов в год. В повестке дня заседания Политбюро в четверг 8 сентября 1988 г. этот вопрос стоял где-то в конце, в пункте «Разное». Однако полемика была долгой и бурной. На этот раз Н. Рыжкова поддержали В.И. Воротников, Л.Н. Зайков, Н.Н. Слюньков и В.П. Никонов. Им яростно возражали Лигачев и Соломенцев. Дело дошло до ругани и личных выпадов. Некоторые из членов Политбюро молчали, молчал и Горбачев. Однако при голосовании он также высказался за ослабление антиалкогольной кампании. «Конечно, – сказал он, – правильную политику с реализацией майского указа 1985 г. надо удержать. Но что делать с очередями, со спекуляцией? Пьяницы пусть клянут Советскую власть и меня лично. Но смущает реакция общества. И самое главное – самогон, колоссальная спекуляция. Отразилось на продаже парфюмерии и даже конфет. В Москве их уже нет. В общем, при проведении правильной линии мы перестарались, как всегда. Сейчас мы уже имеем 400 тысяч осужденных за самогон, и конца этому не видно. Производство водки надо оставить на установленном в Указе уровне. Но никаких ограничений для пива, для сухого вина, для шампанского, для коньяка». Вся эта дискуссия не была опубликована, и изменения в продаже алкогольных напитков происходили очень медленно. Для наведения прежнего порядка и уровня доходов в отрасли, включавшей сотни предприятий, а также виноградарских хозяйств, потребовалось еще несколько лет, и эта работа не была завершена даже к моменту распада СССР. Общие потери советского бюджета в пересчете на твердую валюту составили в 1985 – 1990 гг. около 100 млрд. долларов.

Японское название Японии Nihon (日本) состоит из двух частей – ni (日) и hon (本), оба из которых являются китаизмами. Первое слово (日) в современном китайском произносится rì и обозначает, как и в японском, «солнце» (передаваясь на письме его идеограммой). Второе слово (本) в современном китайском произносится bӗn. Его первоначальное значение – «корень», и передающая его идеограмма представляет собой идеограмму дерева mù (木) с добавленной внизу чёрточкой, обозначающей корень. Из значения «корень» развилось значение «происхождение», и именно в этом значении оно вошло в название Японии Nihon (日本) – «происхождение солнца» > «страна восходящего солнца» (совр. кит. rì bӗn). В древнекитайском слово bӗn (本) имело ещё и значение «свиток, книга». В современном китайском оно в этом значении вытеснено словом shū (書), однако остаётся в нём в качестве счётного слова для книг. Китайское слово bӗn (本) было заимствовано в японский как в значении «корень, происхождение», так и в значении «свиток, книга», и в форме hon (本) означает книгу и в современном японском языке. Это же китайское слово bӗn (本) в значении «свиток, книга» было также заимствовано и в древнетюркский язык, где после добавления к нему тюркского суффикса -ig приобрело форму *küjnig. Тюрки принесли это слово в Европу, где оно из языка дунайских тюркоязычных булгар в форме кънига попало в язык славяноязычных болгар и через церковнославянский распространилось в другие славянские языки, включая русский.

Таким образом, русское слово книга и японское слово hon «книга» имеют общий корень китайского происхождения, и тот же самый корень входит в качестве второго компонента в японское название Японии Nihon.

Надеюсь, всё понятно?)))