Жизнь и загадочная смерть михаила булгакова. Михаил Булгаков: смерть и болезни Посмертная маска булгакова где находится

Темы Михаила Булгакова – помните научную работу с определением следов морфия и маркеров нефросклероза? Теперь же мы в двух постах представляем вам клиническую картину болезни и смерти великого писателя. А опираться мы будем на замечательную статью Л.И. Дворецкого “Болезнь и смерть Мастера (о болезни Михаила Булгакова)”, опубликованную в апрельском номере журнала “Клиническая нефрология” за 2010 год.

В 1932 году писатель Михаил Булгаков предупредил свою новую избранницу Елену Сергеевну: «Имей в виду, я буду очень тяжело умирать, - дай мне клятву, что ты не отдашь меня в больницу, а я умру у тебя на руках ».

Булгаков с женой Еленой

До смерти писателя оставалось восемь лет, за которые он доделает и почти закончит великое произведение «Мастер и Маргарита», в котором тоже будут намёки на внезапную смерть (помните буфетчика Сокова: «...Умрет он через девять месяцев, в феврале будущего года, от рака печени в клинике Первого МГУ, в четвертой палате».)…

За шесть месяцев с появления первых симптомов болезнь развилась до мучительной, жестокой смерти: в последние три недели Булгаков ослеп, был измучен ужасными болями и прекратил редактировать роман. Что же за болезнь так жестоко обошлась с писателем? Тем более, что он регулярно проходил обследования, не обнаруживших никаких соматических патологий. Тем не менее, невротические расстройства у него уже наблюдались.

Так, в архиве М.А. Булгакова найден врачебный бланк с медицинским заключением:

“22.05.1934. Сего числа мною установлено, что у М.А. Булгакова имеется резкое истощение нервной системы с явлениями психостений, вследствие чего ему предписаны покой, постельный режим и медикаментозное лечение.
Тов. Булгаков сможет приступить к работе через 4–5 дней. Алексей Люцианович Иверов. Врач Московского художественного театра”.

О подобных невротических состояниях и попытках их лечения упоминает и сама Елена Сергеевна Булгакова в дневниках 1934 г:

“13-го мы выехали в Ленинград, лечились там у доктора Полонского электризацией”.

“13 октября. У М.А. плохо с нервами. Боязнь пространства, одиночества. Думает, не обратиться ли к гипнозу?”

“20 октября. М.А. созвонился с Андреем Андреевичем (А.А. Аренд. – Л.Д.) по поводу свидания с доктором Бергом. М.А. решил лечиться гипнозом от своих страхов”.

“19 ноября. После гипноза у М.А. начинают исчезать припадки страха, настроение ровное, бодрое и хорошая работоспособность. Теперь – если бы он мог еще ходить один по улице”.

“22 ноября. В десять часов вечера М.А. поднялся, оделся и пошел один к Леонтьевым. Полгода он не ходил один”.

В письмах к Викентию Вересаеву, тоже врачу по профессии (помните его «Записки врача», Булгаков признавался: “Болен я стал, Викентий Викентьевич. Симптомов перечислять не стану, скажу лишь, что на деловые письма перестал отвечать. И бывает часто ядовитая мысль – уж не совершил ли я в самом деле свой круг? Болезнь заявляла о себе крайне неприятными ощущениями «темнейшего беспокойства», «полной безнадежности, нейрастенических страхов»”.

Викентий Вересаев

«Соматика» манифестировалась в сентябре 1939 года.

Именно с того времени вел отсчет своей болезни и сам Булгаков, о чем говорил жене, записавшей в дневнике его слова 11.02.1940 (за месяц до смерти): “…в первый раз за все пять месяцев болезни я счастлив… Лежу… покой, ты со мной… Вот это счастье…” .

В сентябре 1939 г. после серьезной для него стрессовой ситуации (отзыв писателя, отправившегося в командировку для работы над пьесой о Сталине) Булгаков решает уехать в отпуск в Ленинград. Он пишет соответствующее заявление в дирекцию Большого театра, где работал консультантом репертуарной части. И в первый же день пребывания в Ленинграде, прогуливаясь с женой по Невскому проспекту, Булгаков почувствовал вдруг, что не различает надписей на вывесках.

Подобная ситуация однажды уже имела место в Москве – до поездки в Ленинград, о чем писатель рассказывал своей сестре, Елене Афанасьевне: “О первой замеченной потере зрения – на мгновенье (сидел, разговаривал с одной дамой, и вдруг она точно облаком заволоклась – перестал ее видеть). Решил, что это случайно, нервы шалят, нервное переутомление” .

Встревоженный повторившимся эпизодом потери зрения, писатель возвращается в гостиницу Астория. Срочно начинаются поиски врача-окулиста, и 12 сентября Булгакова осматривает ленинградский профессор Н.И. Андогский:

“Острота зрения: пр. глаз – 0,5; левый – 0,8. Явления пресбиопии. Явления воспаления зрительных нервов в обоих глазах с участием окружающей сетчатки: в левом – незначительно, в правом – более значительно. Сосуды значительно расширены и извиты.

Очки для занятий: пр. + 2,75 Д; лев. +1,75 Д.
Sol.calcii chlorati cristillisiti 5% -200,0. По 1 ст. л. 3 раза в
день.
12.09.1939. Проф. Н.И. Андогский, пр-т Володарского,
10, кв. 8”.

Профессор говорит ему: «Ваше дело плохо». Булгаков, сам врач, понимает, что всё еще хуже: примерно в 40 лет именно так началась болезнь, унесшая жизнь его отца в 1907 году. Он возвращается из отпуска раньше срока, 15 сентября 1939 года.

Поначалу – осмотры окулиста.

28.09.1939. Окулист: “Двусторонний neuritis optici на левом глазу меньше без кровоизлияний и белых очагов, на правом явления выражены резче: есть отдельные кровоизлияния и белые очаги V.OD приблизительно и без стекол около 0,2. V.OS больше 0,2. Поле зрения при исследовании руками не расширено.

30.09.1939. “Исследование будет повторено c исследованием остроты зрения таблицами. Пиявки можно будет повторить. В глаза два раза в день Пилокарпин и Дионин”. Проф. Страхов.

30.09.1939. Повторный осмотр окулиста: “Neuritis optici с кровоизлияниями”.

Как видно, на глазном дне выявлены изменения, характерные для тяжелой артериальной гипертонии, о наличии которой у Булгакова до развившихся событий нигде нет упоминаний в имеющихся доступных материалах. Впервые об истинных цифрах АД у писателя мы узнаем только после появления глазных симптомов.

“20.09.1939. Поликлиника Наркомздрава СССР (Гагаринский пр-т, 37). Булгаков М.А. Кровяное давление по Короткову Махim. -205/ Minim. 120 mm” . На следующий день, 21.09.1939, состоялся домашний визит доктора Захарова, который отныне будет курироватМ.А. Булгакова до его последних дней. Выписаны приходной ордер за визит (12 руб. 50 коп.) и рецепт на приобретение 6 пиявок (5 руб. 40 коп).

Чуть позже очень тревожные результаты даёт анализ (ы) крови:

“Исследование № 47445,46 больного М.А. Булгакова от 25.09.1939
Количество остаточного азота в крови по методу Асселя – 81,6 мг% (норма – 20–40 мг%). Реакция на индикан по методу Газа дала следы.
02.10.1939. К-во остаточного азота по методу Асселя – 64, 8 мг% (норма – 20–40 мг%). Р-ция на индикан – отрицательная.
09.10.1939. Остаточного азота 43,2 мг% (норма – 20–40 мг%) индикан – отрицательный”.

Диагноз становится ясен: хроническая почечная недостаточность. Булгаков сам себе его ставит тоже. В письме от 10.1939 к киевскому другу молодости Гшесинскому Булгаков сам озвучивает характер своего заболевания: “Вот настал и мой черед, у меня болезнь почек, осложнившаяся расстройством зрения. Я лежу, лишенный возможности читать, писать и видеть свет…” “Ну про что тебе сказать? Левый глаз дал значительные признаки улучшения. Сейчас, правда, на моей дороге появился грипп, но авось он уйдет, ничего не напортив...”

Осматривавший его в том же октябре профессор Мирон Семенович Вовси, авторитетный клиницист, один из консультантов Лечсанупра Кремля, имеющий опыт работы в области патологии почек, автор вышедшей впоследствии монографии “Болезни органов мочеотделения”, подтвердил диагноз, и, прощаясь, сказал жене писателя, что даёт ему всего три дня жизни. Булгаков прожил еще полгода.

Михаил Вовси

Состояние Булгакова неуклонно ухудшалось. По имеющейся подборке рецептов можно предполагать о наличии ведущих клинических симптомов и их динамике. По-прежнему в связи с головными болями продолжали выписываться анальгетические препараты – чаще всего в виде сочетания пирамидона, фенацетина, кофеина, иногда вместе с люминалом. Инъекции сернокислой магнезии, пиявки и кровопускания были основным средством лечения артериальной гипертонии. Так, в одной из записей в дневнике Е.С. Булгаковой находим: “09.10.1939. Вчера большое кровопускание – 780 г, сильная головная боль. Сегодня днем несколько легче, но приходится принимать порошки”.

Союз писателей СССР принимает по мере возможностей участие в судьбе коллеги. Булгакова посещает дома председатель Союза писателей Александр Фадеев, о чем находим запись в дневниках Е.С: “18 октября. Сегодня два звонка интересных. Первый – от Фадеева о том, что он завтра придет Мишу навестить…”. По решению Союза писателей ему оказывается материальная помощь в размере 5000
руб. В ноябре 1939 г. на заседании Союза писателей СССР рассматривается вопрос о направлении Булгакова с женой в правительственный санаторий “Барвиха”.

Александр Фадеев

Вызывает некоторое удивление сам факт направления больного с тяжелой, практически терминальной почечной недостаточностью на санаторное лечение. Не исключено, что это была всего лишь “милосердная” акция со стороны властных структур, озвученная СП СССР по отношению к больному писателю как бы в знак лояльности и заботы о нем. Ведь для пациента с ХПН санаторий – это не самое
подходящее место пребывания для лечения. В декабре 1939 г., за три месяца до смерти, Булгаков не относился к категории “санаторных больных”. Именно поэтому по его просьбе, поддержанной Союзом писателей, с ним в санаторий направлялась его жена.

Основным методом лечения Булгакова там были тщательно разработанные диетические мероприятия, о чем писатель пишет из санатория сестре Елене Афанасьевне:

“Барвиха. 3.12.1939
Дорогая Леля!

Вот тебе новости обо мне. В левом глазу обнаружено значительное улучшение. Правый глаз от него отстает, но тоже пытается сделать что-то хорошее… По словам докторов, выходит, что раз в глазах улучшение, значит, есть улучшение в процессе почек. А раз так, то у меня надежда зарождается, что на сей раз я уйду от старушки с косой… Сейчас меня немного подзадержал в постели грипп, а ведь я уже начал выходить и был в лесу на прогулках. И значительно окреп…. Лечат меня тщательно и преимущественно специально подобранной и комбинированной диетой. Преимущественно овощи во всех видах и фрукты…”.

В этих строках писатель все-таки еще сохраняет веру в улучшение своего состояния и возможность вернуться к литературной деятельности.

К сожалению, возлагавшиеся надежды (если таковые вообще возлагались) на “санаторную услугу” писателю Булгакову не оправдались. Возвратившись из санатория “Барвиха” в угнетенном состоянии, не ощутив практически никакого улучшения и осознав свое трагическое положение, Булгаков пишет в декабре 1939 г. своему давнему другу-медику Александру Гдешинскому в Киев:

“...ну вот я и вернулся из санатория. Что же со мною?.. Если откровенно и по секрету тебе сказать, сосет меня мысль, что вернулся я умирать. Это меня не устраивает по одной причине: мучительно, канительно и пошло. Как известно, есть один приличный вид смерти – от огнестрельного оружия, но такового у меня, к сожалению, не имеется. Поточнее говоря о болезни: во мне происходит ясно мной ощущаемая борьба признаков жизни и смерти. В частности, на стороне жизни – улучшение зрения. Но довольно о болезни! Могу лишь добавить одно: к концу жизни пришлось пережить еще одно разочарование – во врачах-терапевтах. Не назову их убийцами, это было бы слишком жестоко, но гастролерами, халтурщиками и бездарностями охотно назову. Есть исключения, конечно, но как они редки! Да и что могут помочь эти исключения, если, скажем, от таких недугов, как мой, у аллопатов не только нет никаких средств, но и самого недуга они порою не могут распознать.
Пройдет время, и над нашими терапевтами будут смеяться, как над мольеровскими врачами. Сказанное к хирургам, окулистам, дантистам не относится. К лучшему из врачей, Елене Сергеевне, также. Но она одна справиться не может, поэтому принял новую веру и перешел к гомеопату. А больше всего да поможет нам всем больным – Бог! <...>”.

Состояние продолжило ухудшаться:

Из дневника Е.С. Булгаковой: “24 января. Плохой день. У Миши непрекращающаяся головная боль. Принял четыре усиленных порошка – не помогло. Приступы тошноты. Вызвала на завтра утром дядю Мишу – Покровского (дядя М.А. Булгакова по матери, врач. – Л.Д.). А сейчас – одиннадцать часов вечера – позвонила к Захарову. Узнав о состоянии Миши, вышел к нам – придет через 20 минут”.

03.02.1940. Булгакова консультирует профессор Владимир Никитич Виноградов, личный врач И.В. Сталина, впоследствии чуть было не погибший по «делу врачей». Приведем рекомендации проф. В.Н. Виноградова:

“1. Режим – отход ко сну в 12 часов ночи.
2. Диета – молочно-растительная.
3. Питье не более 5 стаканов в сутки.
4 Порошки папаверина и др. 3 р/день.
5. (сестре) Инъекции Myol/+Spasmol gj 1,0 каждого.
6. Ежедневно ножные ванны с горчицей 1 ст. л.,
10 часов вечера.
7 На ночь микстура с хлоралгидратом, 11 часов
вечера.
8. Глазные капли утром и вечером”.

Владимир Виноградов

Вот так велись больные хронической почечной недостаточностью всего лишь три четверти века назад! Приведенные рекомендации отражают представления врачей того времени о ведении больных хронической почечной недостаточностью, но сегодня имеют не более чем исторический интерес.

Сергей Ермолинский

О последних днях умирающего писателя так вспоминал друг Булгакова, режиссер и сценарист Сергей Ермолинский:

“Это были дни молчаливого нравственного страдания. Слова медленно умирали в нем... Обычные дозы снотворного перестали действовать.

И появились длиннющие рецепты, испещренные кабалистическими латинизмами. По этим рецептам, превосходившим все полагающиеся нормы, перестали отпускать лекарства нашим посланцам: яд. Мне пришлось самому пойти в аптеку, чтобы объяснить, в чем дело. <...> Я поднялся в зал, попросил заведующего. Он вспомнил Булгакова, своего обстоятельного клиента, и, подавая мне лекарство, печально покачал головой. <...> Ничего уже не могло помочь.
Весь организм его был отравлен... …он ослеп. Когда я наклонялся к нему, он ощупывал мое лицо руками и узнавал меня. Лену (Елену Сергеевну. – Л.Д.) он узнавал по шагам, едва только она появлялась
в комнате. Булгаков лежал на постели голый, в одной набедренной повязке (даже простыни причиняли ему боль), и вдруг спросил меня: “Похож я на Христа?..” Тело его было сухо. Он очень похудел...” (запись 1964–1965 гг.).

Свои дневники, ведшиеся на протяжении 7 лет, Е.С. Булгакова заканчивает с последним вздохом Михаила Афанасьевича: “10.03.1940. 16 часов. Миша умер”.

Продолжение следует.

Следить за обновлениями нашего блога можно и через его

Мы описали то, как развивалась болезнь Михаила Булгакова, сведшая его в могилу 10 марта 1940 года, опираясь на замечательную статью Л.И. Дворецкого “Болезнь и смерть Мастера (о болезни Михаила Булгакова)”, опубликованную в апрельском номере журнала “Клиническая нефрология” за 2010 год.

Сейчас же мы попробуем изложить диагноз Михаила Афанасьевича, который ставит ему автор статьи. Вообще, надо сказать, диагностика давно ушедших знаменитостей – это особая медицинская игра ума, в США по этому поводу даже проводят конференции, на которых каждый год диагностируют кого-то нового. В этом году, как вы, наверное, поставили диагноз героине знаменитой картины «Мир Кристины».

Но мы отвлеклись.

Свои дневники, ведшиеся на протяжении 7 лет, Елена Булгакова заканчивает с последним вздохом Михаила Афанасьевича: “10.03.1940. 16 часов. Миша умер”.

Итак, всё кончено. Несмотря на позднейшие якобы воспомнинания о результатах вскрытия, его, скорее всего – не было.

Здесь уместно привести слова М.О. Чудаковой (“…сосуды у него были, как у семидесятилетнего старика…” ) и режиссера Романа Виктюка “…я вспомнил ее (Елены Сергеевны) рассказ о том, как Булгакова лечили, кажется, от почек, а когда вскрыли, оказалось, что сердце изрешечено мельчайшими дырочками...” .

Но никаких сведений о вскрытии найти не удаётся, и вероятнее всего, причины смерти, указанные в свидетельстве – нефросклероз (замещение почечной ткани – паренхимы – соединительной тканью) и уремия – интоксикация, вызванная накоплением в крови метаболитов, которые должны были выводиться с мочой, следствие почечной недостаточности, были вписаны по справке из поликлиники.

В письме к брату писателя, Николаю Афанасьевичу, от 17.10.1960, т. е. 20 лет спустя после смерти Михаила Афанасьевича, Е.С. Булгакова сообщает: “…раз в год (обычно весной) я заставляла его проделывать всякие анализы и просвечивания. Все давало хороший результат, и единственное, что его мучило часто, – это были головные боли, но он спасался от них тройчаткой – кофеин, фенацетин, пирамидон. Но осенью 1939 г. болезнь внезапно свалила его, он ощутил резкую потерю зрения (это было в Ленинграде, куда мы поехали отдыхать)…” .

В своих дневниках Елена Сергеевна часто упоминает о головных болях Булгакова еще задолго до первых манифестаций поражения почек. 01.05.1934: “…вчера у нас ужинали Горчаков, Никитин… Встретил их М.А., лежа в постели, у него была дикая головная боль. Но потом он ожил и встал к ужину” .

29.08.1934:“М.А. вернулся с дикой мигренью (очевидно, как всегда, Аннушка зажала еду), лег с грелкой на голове и изредка вставлял свое слово” .
Видимо, в один из таких (мигренозных?) приступов головных болей у Булгакова его застал дома главный администратор Художественного театра Ф.Н. Михальский (знаменитый Филипп Филиппович Тулумбасов из “Театрального романа”), который вспоминал: “…На диване полулежит Михаил Афанасьевич. Ноги в горячей воде, на голове и на сердце холодные компрессы. «Ну рассказывайте!». Я несколько раз повторяю рассказ и о звонке А.С. Енукидзе, и о праздничном настроении в театре. Пересилив себя, Михаил Афанасьевич поднимается. Ведь что-то надо делать. «Едем! Едем!»” .

В архиве, собранном Е.С. Булгаковой, имеется серия рецептов, документально свидетельствующих о назначении писателю лекарственных препаратов (аспирин, пирамидон, фенацетин, кодеин, кофеин),о чем в рецептурной сигнатуре так и было обозначено – “при головных болях”. Эти рецепты выписывались с завидной регулярностью лечащим врачом Захаровым, прибегавшим к тому же ко всяческим ухищрениям для “бесперебойного” обеспечения несчастного пациента этими препаратами.

Подтверждением может служить одна из его записок к жене М. Булгакова: “Глубокоуваж. Елена Сергеевна. Выписываю аспирин, кофеин и кодеин не вместе, а порознь для того, чтобы аптека не задержала выдачу приготовлением. Дадите М.А. таблетку аспирина, табл. кофеина и табл. кодеина. Ложусь я поздно. Позвоните мне. Захаров 26.04.1939” .

Булгаков с супругой незадолго до смерти

Длительное употребление анальгетических препаратов еще задолго до появления симптомов заболевания почек дает основание предполагать возможную их роль в развитии почечной патологии у М.А. Булгакова.

Вполне достойная версия. Увы, подтвердить или опровергнуть ее могло только вскрытие и качественная гистология почек. Но вскрытия не было (или данные его не попали в архивы), Мастер был кремирован и похоронен под камнем с могилы Николая Гоголя...

Впрочем, и развитие нефросклероза злоупотребление обезболивающими вполне могло подстегнуть - автор статьи справедливо об этом замечает. Кстати, тогда он еще не знал, что и биомаркеры нефросклероза, и следы морфия были

Михаил Булгаков родился 15 мая 1891 года в многодетной семье профессора Киевской духовной академии Афанасия и Варвары Михайловны Булгаковых. Михаил был старшим из семи детей - у него было еще четыре сестры и два брата.

Начало

Как признавался сам Михаил, его юность прошла "беспечально" в красивом городе на днепровских кручах, об уюте шумного и теплого родного гнезда на Андреевском спуске, сияющих перспективах будущей вольной и прекрасной жизни.

Мама воспитывала детей "твердой рукой", никогда не сомневаясь, что есть есть добро, а что – зло. Отец передл детям свое трудолюбие и любовь к учебе. В семье Булгаковых царил "авторитет знания и презрения к невежеству".

Когда Михаилу было 16 лет, отец умер от болезни почек. Вскоре после этого Михаил поступил на медицинский факультет Киевского университета. Аргументами, повлиявшими в пользу медицины, стали независимость будущей деятельности и интерес к "устройству человека", равно как и возможность ему помочь.

Будучи на втором курсе, Михаил женился, вопреки воле матери женится на юной Татьяне Лаппа, только что окончившей гимназию.

Полевой врач

Доучиться Михаилу не удалось из-за начала Первой мировой войны. Весной 1916 года он добровольно отправился работать в один из киевских госпиталей. Как военный врач он имел насыщенное боевое прошлое и немалый фронтовой опыт. А осенью того же года Булгаков уже как доктор получил первое назначение - в маленькую земскую больницу в Смоленской губернии.

Морфист

Отказ от медицинской практики

В конце февраля 1919 года Булгакова мобилизовали в Украинскую армию, а в августе 1919- го уже служил военврачом в Красной Армии. В октябре того же года Михаил перешел в Армию Южной России, где служил врачом в казачьем полку и воевал на Северном Кавказе.

Кстати, то, что Булгаков остался в России, было лишь следствием стечения обстоятельств: он лежал в тифозной горячке, когда белая армия и сочувствующие ей покидали страну.

По выздоровлении Михаил Булгаков оставил медицину и начал сотрудничать с газетами. Одна из первых его публицистических статей называется "Грядущие перспективы", в котором автор, не скрывающий приверженности белой идее, пророчит долгое отставание России от Запада.

Позже вышли в свет такие его произведения, как "Необыкновенные приключения доктора" , "Записки на манжетах", "Дьяволиада", "Роковые яйца", "Собачье сердце" и другие.

В это время он разводится со своей первой женой Татьяне и женится на Любови Белозерской (пара познакомилась в 1924 году на вечере, устроенном редакцией "Накануне" в честь писателя Алексея Николаевича Толстого, поженили 30 апреля 1925 года).

"Мастер и Маргарита"

Самый известный роман писателя, принесший ему посмертную мировую славу, был посвящен возлюбленной писателя Елене Сергеевне Шиловской.

Роман первоначально задумывался как апокрифическое "евангелие от дьявола", а будущие заглавные герои в первых редакциях текста отсутствовали. С годами первоначальный замысел усложнялся, трансформировался, вобрав в себя судьбу самого писателя.

Позже в роман вошла женщина, ставшая его третьей женой - Елена Шиловская. Они познакомились в 1929 году, а поженились через три года – в 1932.

Михаил Булгаков строит "Мастера и Маргариту" как "роман в романе". Его действие разворачивается в двух временах: в Москве 1930-х годах, где появляется, чтобы устроить традиционный весенний бал полнолуния, сатана, и в древнем городе Ершалаиме, в котором происходит суд римского прокуратора Пилата над "бродячим философом" Иешуа. Связывает же оба сюжета современный и исторический автор романа о Понтии Пилате Мастер.

Последние годы

За 1929-1930 годы не было поставлено ни одной пьесы Булгакова, в печати не появилось ни единой его строки. Писатель обратился с письмом к Сталину с просьбой разрешить ему выехать из страны или дать возможность зарабатывать на жизнь. После этого работал в МХАТ и Большом театрах.

В 1939 году Булгаков работал над либретто "Рашель", а также над пьесой о Сталине ("Батум"). Пьеса была одобрена Сталиным, но, вопреки ожиданиям писателя, она была запрещена к печатанью и постановке.

В это время состояние здоровья Булгакова резко ухудшается. Врачи диагностируют у него гипертонический нефросклероз. Писатель продолжает употреблять морфий, прописанный ему в 1924 году, с целью снятия болевых симптомов.

Уже с февраля 1940 года друзья и родные постоянно дежурят у постели Булгакова, а 10 марта 1940 года он умер.

По Москве поползли слухи, что болезнь писателя была вызвана его оккультными занятиями - увлекшись всяческой чертовщиной, Булгаков поплатился за это своим здоровьем, и его ранняя смерть была следствием сношений Булгакова с представителями нечистой силы.

Другая версия гласила, что в последние годы жизни Булгаков вновь пристрастился к наркотикам, и те свели его в могилу. Официальной же причиной смерти писателя был назван гипертонический нефросклероз.

Гражданская панихида по писателю прошла 11 марта в здании Союза Советских писателей. На его могиле, по ходатайству его жены Булгаковой, был установлен камень, прозванный "голгофой", который ранее лежал на могиле Николая Гоголя.

Михаил Булгаков почти точно предсказал дату своей смерти. Предсказал тогда, когда был на ногах и выглядел вполне здоровым человеком. Через 7 месяцев его не стало. Что это — предчувствие хорошего писателя или опыт хорошего врача?

«Имей в виду, я буду очень тяжело умирать»

Медики говорят, остаться здоровым в той жизни, которую прожил Булгаков, в принципе сложно. Две войны, голод, эпидемии тифа и холеры. Да и наследственность тяжелая — отец Булгакова умер от той же болезни и в том же возрасте, что и Михаил Афанасьевич. Однако братья и сестры писателя прожили долгие жизни.

Эксперты документального сериала « Клинический случай» на канале «Доктор» попробовали ответить на вопрос, почему Михаилу Булгакову не помогли лучшие врачи того времени и смогли бы современные врачи вылечить писателя.

«Имей в виду, я буду очень тяжело умирать, дай мне клятву, что ты не отдашь меня в больницу, а я умру у тебя на руках», — сказал Булгаков жене в 1939 году. Елена Сергеевна просьбу выполнила. Писатель скончался дома, переживая страшные боли — даже прикосновения одежды и одеяла были мучительны. Диагноз — нефросклероз, прогрессирующее заболевание почек, осложненное артериальной гипертонией, то есть повышенным давлением.

Сывороточная болезнь

Почечная недостаточность была у писателя с детства и, скорее всего, досталась ему в наследство от отца. В 1916 году Булгаков получил в Киеве диплом лекаря с отличием. Сначала работал военным врачом на фронте Первой мировой, «пилил ноги», так как самым распространенным солдатским диагнозом тогда была гангрена.

После его послали в село Никольское земским доктором, то есть человеком, который лечит почти все — терапевт, хирург и акушер в одном лице.

О работе в Никольском Булгаков напишет свои «Записки юного врача», в том числе о том, как лечил дифтерийный круп у крестьянских детей. Дифтерия — часто смертельная инфекционная болезнь, при которой дыхательные пути может перекрыть тонкая пленка. Круп не дает сделать вдох и убивает пациента, поэтому врачу в те годы приходилось отсасывать пленку специальной трубкой. При такой процедуре нередко заболевал и сам доктор — на счету дифтерии тысячи погибших при работе врачей.

Булгаков лечил от крупа ребенка и понял, что, возможно, заразился. Он решил ввести себе противодифтерийную сыворотку. Она сильно отличалась от современной прививки — да, более или менее защищала от инфекции, но давала тяжелые побочные эффекты и могла вызвать сывороточную болезнь. Именно это и случилось с Булгаковым. У него начался кожный зуд, распухло лицо, он не мог ходить, постоянно находился в постели. И без того не очень крепкое здоровье пошатнулось. Чтобы облегчить боль, Булгаков выписал себе рецепт на морфий. Первая жена писателя покупала его в разных аптеках, чтобы не вызывать подозрений, а Булгаков колол себе его дважды в день. Зависимость от морфия он впоследствии смог побороть, а вот привычку к обезболиванию — нет. Она-то, возможно, и привела его к гибели.

Мучительные головные боли

Во время Гражданской войны писатель снова работал на фронте и там перенес тиф. Выжил. Переехал в Москву. Там много и продуктивно работал. Все чаще писателя стали мучить невыносимые головные боли, которыми он впоследствии наградил героя «Мастера и Маргариты» Понтия Пилата: «Прокуратор был как каменный, потому что боялся качнуть пылающей адской болью головой.

Чтобы хоть как-то облегчить свое состояние, Булгаков пил много обезболивающих, по 4 порошка за раз. «Одна из причин, по которой у Булгакова прогрессировала болезнь почек, — нефротоксическое действие этих препаратов», — считает профессор Сеченовского университета Леонид Дворецкий.

«Хроническая болезнь почек — это немой убийца», — говорит нефролог Михаил Швецов про болезнь Булгакова. — Очень долго пациент не испытывает никаких симптомов, ухудшения самочувствия».

Но почечная недостаточность часто дает предрасположенность к гипертонии и инсультам. У писателя развилась самая тяжелая форма — злокачественная артериальная гипертензия, которая быстро дает осложнения на глаза, сердце и, опять же, почки.

В 1939 году Булгаков постоянно шутил о своей смерти, говорил, что пишет последнюю пьесу, живет последний год и в квартире уже «покойником пахнет». При этом анализы у него были вполне хорошие. Дело в том, что подтвердить изменения в почках — нефросклероз — могло бы УЗИ, которое тогда еще не изобрели. Оно появится только через 2 года, а в широкую практику войдет еще позже.

А вскоре писатель ослеп (его отец тоже ослеп перед смертью). Булгакова, к которому Иосиф Сталин имел особое, хоть и непростое отношение, лечили лучшие в СССР врачи, в том числе личный врач генсека профессор Виноградов . Писателя отправляют в санаторий в Барвиху — есть овощи и дышать воздухом. Зрение возвращается, но болезнь продолжает прогрессировать. Из санатория Булгаков вернулся разочарованным в терапевтах. Как врач он понимал, что лечение не сработало.

Помогла бы пересадка